В. Вальков: Удивительные истории — Год Петуха

Удивительные истории

Год Петуха

В. Вальков

2017-й – Год Красного (Огненного) Петуха

Восточный гороскоп

«Вино есть веселие для Руси; не можем быть без него».

Великий князь Владимир I Святославич (ум. 1015).

«Бойтесь пианства, ровно гибельного для тела и души».

Владимир Мономах (1053— 1125).

На окраине города, несколько на отшибе, стоял старый приземистый одноэтажный жилой дом с пятью отдельными входами (он давно снесён, сейчас здесь высотная застройка) с уютным двориком и садом, отгороженным зелёными изгородями от внешнего мира. В доме жили пять хозяек, и каждая держала кур. Тесные сарайчики составляли один сплошной ряд. Куры бродили по двору и вместе копошились в кучах мусора, составляя как бы одну большую стаю, однако это только на первый взгляд. На самом деле они жили семьями, которые никогда не смешивались и делили территорию на «семейные» участки. Стайки возглавляли, естественно, петухи. Они жили в основном мирно, хотя ревностно следили за своими крошечными участками и за нравственностью кур, охраняя свои гаремы от возможных посягательств. Стоило одному из петухов случайно или преднамеренно перейти невидимую границу между соседями, как раздавался предостерегающий окрик, некое петушиное рычание, и хозяин территории спешил к месту нарушения, готовый дать отпор. Нарушитель немедля отступал, буквально празднуя труса. Но, перейдя границу и оказавшись в подвластной ему латифундии, он снова мгновенно преображался в гордого князя, этакого чванливого вельможу.

 

Петруша

Самым импозантным предводителем птичьей семьи был Петруша, петух из хозяйства бабы Любы. Она помнила его ещё желторотым цыплёнком, отличала его от других петушков, именно его уберегла от кастрюли и, когда он вырос, доверила ему руководство несушками. Она любила его, нередко брала на руки, как кошку, гладила его и чесала ему шейку, и он часто сидел у хозяйки на коленях, слушая разговоры людей, оттого много знал и среди куриного населения имел авторитет самого интеллигентного из всех петухов. И голос у него был самый сильный, и кукарекал он громче всех – куры находили, что у него такой замечательный баритон, что ему можно и в Большом театре петь – партию Золотого Петушка в одноименной опере Римского-Корсакова. «Какой красавец наш Петруша, – сказала одна из кур. – На всём земном шаре другого такого не найдёшь. Наверное, у него в роду были кохинхины». «Кохинхин, кохинхин, – согласно кивали остальные несушки, – не иначе кохинхин».

На птичьем дворе Петруша пользовался большим уважением и часто выступал перед своими курами, а поскольку двор был тесен, то его слушали и другие птичьи семьи, которые гуляли и кормились рядом. Соседские петухи поначалу покрикивали своим курам, чтобы они заткнули уши и не слушали этого «выскочку» и «краснобая», но потом и сами прислушивались и наматывали на ус то, о чём говорил Петруша, потому что многие его мысли находили здравыми. 

– Слушайте меня, – говорил Петруша. – Птицам ум не нужен, он им ни к чему. Это человеку нужен ум, потому что он не кушает ничего натурального, и чтобы поесть, ему надо думать, как и что приготовить на обед. Для этого ум и нужен. Он не употребляет в пищу зерна, а мелет из него муку и печёт хлеб, а крупы он варит и делает из них кашу. Не кушает он и червяков. Вам пользы от человечьей еды мало: пищеварение слабеет, а яйценоскость снижается. Вы живёте на всём готовом, и у вас всегда есть что поклевать, всё натуральное. О вас заботится наша хозяйка, самая мудрая и добрая человечица нашего двора. Есть у вас и крыша над головой, и удобные насесты, зато нет ни собственности, за которой нужен глаз да глаз, ни единобрачия, а значит, никто из вас вдовой не останется. У вас нет соблазнов, а если и есть, то никто за это с вас не спросит. Ни перед Богом нет страха, ни ответственности перед начальством, ни конституцию соблюдать не нужно. Один у вас начальник – петух! Что он говорит, то и есть для вас конституция. И обязанность у вас одна – послушание. Тогда и  яйценоскость у вас будет надлежащая, а нестись вам следует исправно, чтобы в суп не попасть.

Куры внимательно слушали главу семьи, склонив гребешки на бочок, и на досуге, обсуждая его речи, говорили друг другу: «Какой умный и образованный наш Петруша! Какие умные у него речи! Как складно он говорит, какие ученые слова знает! Надо слушаться его. И тогда у нас всегда все будет хорошо».

В общем, жизнь протекала спокойно и благополучно. Однако идиллия во дворе продолжалась до поры до времени и как-то внезапно кончилась.

С некоторых пор петух бабы Любы, самой уважаемой в округе хозяйки, стал вести себя несколько странно. То есть если бы Петруша был человеком, никто не удивился бы подобному поведению, но для птицы оно было странным и даже удивительным.

У бабы Любы была большая весёлая семья – сын с женой и трое внучат. По выходным и по праздникам у хозяев собирались гости. Взрослые в таких случаях выпроваживали детей гулять, а сами непременно накрывали стол с выпивкой – водкой и вином, иногда баба Люба выставляла свою настойку на ягодах, до которой сама была охотница, –  она любила потчевать гостей своим изделием. Застолья были очень умеренные, но оживленные и весёлые.

В такие дни с утра Петруша ходил озабоченный, поглядывал на крыльцо, в мусоре не копался, червей не искал и кур на угощенье не созывал. Как только гости собирались в доме, Петруша пробирался в сени и прятался там под лавкой. Дом он знал хорошо, потому что в суровую зиму баба Люба пускала кур в сени. Он сидел тихо и смирно, ожидая, пока гости, прервав трапезу, выйдут во двор продолжить беседу на свежем воздухе, попеть и потанцевать. Когда все выходили из комнаты, Петруша вскакивал на стол, находил недопитую рюмку и пил из неё. Когда кто-нибудь входил в комнату, петух, заслышав шаги, успевал спрыгнуть на пол и спрятаться под стол, а затем незаметно ускользал из помещения.

Трудно сказать, каким образом Петруша пристрастился к выпивке, да ещё к водке. Правда, он не брезговал и вином, когда на столе в стаканах не было водки, заметив для себя при этом, что вина ему нужно гораздо больше. Возможно, это увлечение началось с того, что Петруша однажды попробовал вишневых ягод от настойки, которые хозяйка выбросила из пустой бутылки. Наклевавшись хмельных ягод, он испытал необыкновенный прилив сил и душевный подъём, громко пел не ко времени и не давал спуску курам, настигая их на каждом шагу. Настойку баба Люба делала из водки, добавив в неё ягоды вишни, малины или смородины, а поскольку бутылка быстро кончалась, то и ягоды выбрасывались часто, и Петруша старался не упускать своей выгоды. А однажды летом в хорошую погоду хозяева выставили стол на двор и стали пировать на свежем воздухе. Тут-то Петруша и догадался впервые запрыгнуть на стол, когда гости отлучились в сад. Попробовав чистого крепкого напитка, Петруша едва не лишился рассудка и зрения – так у него потемнело в глазах, но буквально через минуту пришёл в себя, испытал истинный восторг и решил, что лучшего в жизни и желать не надо: вот она, благодать. «In vino veritas!» — воскликнул Петруша, это он тоже слышал от людей, но только сейчас догадался о значении этих слов. Он пришёл к мысли, что нечего ему отказываться от своего счастья, благо компания собирается регулярно. И почти каждое воскресенье он крутился у крыльца, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в ожидании гостей.

 

Но от выходного до следующего выходного надо ещё дожить. Петруша и тут нашёлся. Во углу двора, в укромном месте, под сенью тополей стояла лавочка. Здесь почти ежедневно собирались местные любители выпить, чтобы, по их выражению, поправить своё здоровье. Петруша сразу смекнул, что неплохо было бы втереться в их компанию. Конечно, люди не сразу сообразили, по какой такой причине у них буквально под ногами крутится петух, но ведь человек – тоже разумное существо, и они наконец догадались. Сосед протянул Петруше, как брату, наполненный стакан, и тот жадно набрал в клюв «целебной» влаги и запрокинул голову, закрыв глаза от удовольствия. Пьянчуги даже расстрогались – нашли родственную душу. И все стали угощать петуха каждый по очереди, а потом это, разумеется, стало традицией. Это у них называлось «сообразить на троих с Петрушей».

 

Российская история

Таким образом, Петруша был ежедневно навеселе. Он считал, что теперь достиг в жизни всего, чего можно желать, и был вполне счастлив. На кур, предостерегавших его от пьянства, он глядел свысока.

– Темнота! – поучал Петруша. – Веселие на Руси есть питие! Надо историю знать. О питейном деле в нашем отечестве впервые упоминается в Вятской летописи 1174 года. А теперь «Московская особая» во всем мире запатентована. Сам Дмитрий Иванович Менделеев её рецепт определил и крепость назначил – сорок градусов. После Периодической системы это его второе великое открытие.

– Что ж в ней особенного, в «Московской особой»? И как она влияет на яйценоскость? – спросила Хохлатка, считавшаяся старшей.

– Дуры вы, куры, и головы у вас куриные, – отвечал Петруша. – «Особая» потому, что делается не из картошки или свеклы, как какой-нибудь немецкий шнапс, а из чистого зерна. А от зерна, сами понимаете, и яйценоскость. Хорошая русская водка всегда делается из ржаного зерна и отрубей. По рецепту добавляют сколько нужно овёс, пшеницу, ячмень и гречиху.

– Батюшки-светы, – воскликнула Пеструшка. – Неужто на отраву такое добро переводят?

– Отравы никакой нет, – заметил петух. – Во-первых, вода для русской водки берётся живая, ключевая, а не кипяченая, как у поляков, изгнанных из России Мининым и Пожарским, и не дистиллированная, как у шведов, битых под Полтавой моим тёзкой Петром Первым. А во-вторых, готовая водка тщательно очищается древесным углём – сосновым, еловым, а лучше всего берёзовым.

– Какая бы она ни была очищенная, а всё одно дрянь, – заметила Хохлатка, которая сама водки никогда не пробовала, но могла судить о ней по запаху, исходящему от Петруши.

– Много ты понимаешь! Вот что значит иметь куриные мозги, – возмутился Петруша. – Была бы дрянь, стали бы цари указы о ней издавать! Ещё государь Иван Васильевич Грозный открыл царёвы кабаки!

– Слышали, – поддержала Хохлатку курочка Ряба, пожилая и много знающая курица. – Только посещать царёвы кабаки дозволялось на Святой неделе, в Рождество Христово да на Дмитриевской субботе, ради поминовения усопших.

– Борис Годунов устранил это упущение! При нём кабаки были открыты постоянно.

– Вот и зря, – упорствовала курочка Ряба. – Другие правители не раз исправляли ошибку Бориса Годунова. И сухой закон вводили. А совсем недавно – старые курицы не дадут соврать – был указ 1985 года «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма»…

– Указ тот был признан ошибочным, – прекращал Петруша бесполезный с его точки зрения разговор.

 

«Бабий бунт»

Между тем дела в курятнике шли всё хуже и хуже. Петруша или где-то пропадал, или даже валялся без памяти в курятнике на куче помета. Характер у него испортился. Он стал эгоистом, ел из корыта первый, отгоняя кур, клевал их, раздавая тумаки направо и налево. А по утрам и вовсе перестал кукарекать. В горле, видите ли, у него пересохло.

Но это ещё не всё. Во дворе стали вспыхивать драки между петухами. Как выяснилось, во всех драках участвовал Петруша, и все они им же и затевались. С пор он ходил постоянно грязный и истрепанный.

Курочки совсем заскучали. Грубый стал Петруша, не смотрит на них, не угощает найденным червяком, не клюнет любя в темечко за непослушание, а если клюнет, то больно и незаслуженно. Совсем любить их перестал. Курочки продолжали нестись уже просто по привычке, без всякого прилежания и реже, чем раньше. Да и соседские куры беспокоились из-за петушиных драк и во всём винили Петрушу.

– Как вы терпите этого пьяницу и драчуна! Свергните тирана, гоните его прочь! Кругом демократия, свобода, пользуйтесь правами!

– Как же мы без Пети? – отвечали несчастные.

Но пришёл конец их терпению, и решили куры пробрать Петрушу, то есть как следует пропесочить.

– Посмотрите на него! – сказала Хохлатка. – Опять где-то наклюкался!

– Это просто страм, страм, – поддержала её Пеструшка. – Вот как мы отмечаем Год Петуха!

– Разговорчики в строю! – хорохорясь и заплетая язык, прикрикнул петух.

– Стыдись, Петруша, – наперебой кудахтали куры. – Вспомни, какой молодец ты был – золотой гребешок, маслена головушка, шелкова бородушка, а сейчас?! Гребешок драный, грудь в крови, сам весь в грязи… Стыд-то какой – на бомжа стал похож!

Петруша, никак не ожидавший «бабьего бунта», начал отбиваться:

– Да вы что – бунтовать, куриные головы? Не потерплю… – прохрипел Петруша. Но куры не унимались:

 

– Как тебе не стыдно, ведь у тебя семья! На нас же соседи смотрят, уже во всей округе про нас дурная слава идёт. Нам не только от других кур совестно, но и от людей. Хозяйке в глаза смотреть неловко… А дети? Ведь у нас цыплята подрастают, какой пример ты им подаешь!

Петруша отмахнулся:

– А-а, всё равно пойдут на бульон или на жаркое!

Куры горько заплакали навзрыд, а Хохлатка возмутилась сквозь слезы:

– Не кощунствуй! Мы своим детям добра желаем! Мальчики, известно, доля у них такая, а девочки? Они же нас сменят, несушками будут! И нам-то терпеть твои грубости тошно, а им каково! Пока не поздно, опомнись, ты же отец семейства!

Петруша, удручённый и униженный, но свою вину никак не осознавший и не оставивший командирский тон, продолжал измываться над бедными птицами:

– Вы бы лучше посчитали, сколько яиц за неделю снесли! Вы что – в суп захотели? По вас уже кастрюля плачет!

– А это не тебе решать, – ответила за всех Хохлатка. – Нестись в самом деле мы меньше стали. Чего зря стараться – ради одной глазуньи? Не путай божий дар с яичницей. Из чистого яичка даже завалящего курёнка не высидишь.

– Это что – намёк? – огрызнулся Петруша. – Вот дал бы клювом по гребешку, да охоты нет.

В самом деле, на уме у Петруши была одна забота – как бы опохмелиться.

 

Плаха

Сколько веревочка не вейся, а концу быть. Драки во дворе участились. Хозяйским детям было всегда интересно наблюдать за таким захватывающим зрелищем, как петушиные бои, и они даже нарочно сводили драчунов вместе на потеху. Старшему внуку бабы Любы наш герой давался в руки, и достаточно было поставить его на землю перед соседкиным петухом на его участке, как завязывалась драка.

 

После одного особенно жестокого боя петух соседки тети Наташи остался лежать на земле. Подоспевшая хозяйка взяла его на руки и горестно прижала к себе. Он был жив и вскоре от хозяйкиной ласки пришёл в себя. Однако вид у него был самый жалкий, а один глаз был выбит мощным клювом Петруши из глазницы – кровавый комочек висел буквально на ниточке. Тетя Наташа оказала своему питомцу неотложную помощь, удалив пострадавший орган зрения и присыпав кровоточащую рану толченым стрептоцидом. Затем она двинулась к бабе Любе, и стало ясно, что скандала не избежать – тетя Наташа была известна своей сварливостью, к тому же из-за частых петушиных боев отношения между соседками дали трещину.

Баба Люба уже знала о петушином инциденте и приготовилась защищать своего любимца от агрессивной соседки. Однако тетя Наташа, ступив на порог, не разразилась бранью по своему обыкновению, а зарыдала.

– Люба, Люба, убей петуха! – рыдала в полный голос тетя Наташа, с мольбой простирая руки. – Жизни на дворе не стало от него, окаянного, чтоб ему околеть! Нет сил больше терпеть это окаянство! Зарежь его, Люба, Христом-Богом тебя прошу!

Баба Люба ничего не ответила. Молча встала, вытерла украдкой набежавшую слезу и пошла к соседу, которого постоянно одолжала папиросами (она была курящая). Тот, чувствуя себя обязанным, явился с топором, а петух, ничего не подозревая, легко дался хозяйке в руки. Плаха стояла тут же во дворе для общего пользования, хотя ею никто не пользовался – предпочитали резать кур в сарае, чтобы дети не видели. Баба Люба передала петуха соседу, и не успел он хлопнуть крыльями, как его бесталанная голова оказалась на плахе отдельно от тела и, как ни странно, еще минуту разевала клюв, будто хотела пропеть отходную, но её гортань, лишённая мехов, не издала ни звука.

Может быть, только тут петух понял, что он потерял, и он был не согласен. Он рванулся из рук палача в свой последний полёт, громко хлопая крыльями. На его пути оказался забор, и он каким-то чудом зацепился за него крючковатыми лапами со шпорами и не упал, а как бы сел на забор. Он поднял шею, будто хотел издать свой воинственный клич, своё «лебединое» кукареку, но петь ему было нечем. Силы оставили несчастную птицу, и когда баба Люба подбежала к забору, петух бездыханный упал к ее ногам.

Петруша скончал свои дни не потому, что в доме не было еды. Он был наказан за свои деяния и приговорен к плахе, как истинный дворянин. В средние века плаха была уделом и королей, на плахе казнили всесильного Кромвеля, и даже Марии Стюарт, королеве шотландской и французской, как курице, отрубили голову. Впрочем, как и её внуку, королю Карлу I.

В тот же день внуки бабы Любы ели душистый куриный суп с нежирным мясом, который она приготовила, роняя в кастрюлю нечаянные слезы. Но детям было не очень жалко петуха. Им было жаль, что во дворе больше не будет петушиных боёв.

Вот и вся правдивая история о том, что пьянство до добра не доводит, о чем надо помнить всегда, даже в Год Петуха.