Удивительные истории В.Вальков

Удивительные истории  В.Вальков.

СЛУЖЕБНЫЙ РОМАН

Юридическая фирма «Модус вивенди плюс» известна своим нетривиальным консалтингом и эффективными решениями корпоративных споров. Здесь также решаются споры по всевозможным договорам (поставок, аренды, подряда и проч.), в трудных случаях юристы фирмы могут довести дело до признания договоров недействительными и выиграть дело. Способствует успеху и то, что фирма работает без предоплаты и получает вознаграждение только при достижении положительного результата. Рейтинг и авторитет компании на высоте, число клиентов постоянно растёт, появились филиалы, а соответственно растёт и число сотрудников.

Коллектив исключительно интеллигентный, большей частью женский, все с университетским образованием. По общему мнению, интеллигентность никогда не портит мужчин, украшает она и женщин, но только до определенной степени. Оскар Уайльд утверждал, что высокая интеллигентность очень портит наружность, у интеллигентных девушек почему-то становятся большие носы и их очень трудно выдать замуж. Кроме того, образованные женщины бессознательно склонны к феминизму, флирта и фамильярности не терпят и не допускают не только мужского шовинизма, но даже и обычной снисходительности и излишнего внимания со стороны мужчин. Всякие комплименты коллег или клиентов молодые адвокаты в юбках или стильных брюках, с изысканным макияжем, встречают легкой гримасой неудовольствия или пропускают мимо ушей, что отбивает охоту пофлиртовать. Здесь царит дух равенства и взаимного уважения, деловая атмосфера, и о всяких там «шуры-муры», о служебных романах слышно не было. Хотя среди женщин есть незамужние, и глаз на мужчин у них острый.

Под наблюдение попал и молодой сотрудник, окончивший аспирантуру, эксперт по вопросам корпоративного права. За пару лет работы Евгений Манцев зарекомендовал себя как большой эрудит, к которому можно обращаться за справкой по любому вопросу. Он был приятной внешности, правда, несколько застенчивый, порой даже робкий, как выразилась одна из коллег, немножко «шлёпнутый». Тем не менее женская часть коллектива – та, которая незамужняя – взяла его под негласный надзор, чтобы выяснить его слабые места и в благоприятном случае их использовать, то есть присовокупить к его степени кандидата юридических наук ещё и степень кандидата в мужья. При этом, разумеется, следили и друг за другом – кто кого опередит. Забегая вперед, заметим, что они надеялись напрасно.

Прелюдия
Они надеялись напрасно не потому, что он был «шлёпнутый» или не от мира сего. Как раз наоборот – у него были совершенно здоровые реакции на лучшую половину человечества. Вскоре ключевое место в общем зале, служившем также приёмной, где размещались многие коллеги, заняла одна юная особа. Это была дочь генерального директора, год назад окончившая юридический факультет университета, и принятая, конечно, референтом – на первых порах. Совсем молоденькая, не красавица, но хорошенькая. Дамы настороженно понаблюдали за ней, но ничего плохого не нашли – не легкомысленна, не кокетка, наоборот – умна, начитанна, к работе отнеслась со всей серьезностью и быстро стала необходимым человеком, связующим звеном между сотрудниками и дирекцией. Она завоевала уважение трудолюбием и скромностью, тем, что одевалась не ярче других, не красилась, не козыряла папой. Женщинам нравились также отсутствие у неё ухажеров, положительно оценивалось и то, что она не любила молодёжные тусовки и предпочитала проводить свободное время дома с книгой. Всё это их успокаивало. Она, в свою очередь, усвоила стиль женской части коллектива – легкого иронического пренебрежения к мужскому вниманию.
Но, конечно, не заметить её было нельзя, и Манцев был не слепой. К тому же ему было всего двадцать шесть, и хоть он сам себя иногда мысленно ругал тюфяком, интересные девушки автоматически застревали у него в глазу. Но ненадолго — ему интересны были не все, а с разбором. Под этот разбор попала и новенькая, хотя ему несколько претило её родство с генеральным директором. Ему нравилось её имя Анна – сейчас оно встречается не часто. Впрочем, первые полгода он только присматривался, не имея никаких намерений.

Но вот однажды, перед каким-то вечерним мероприятием, она пришла модно одетая, вся стильная и с макияжем. В его глазу снова засвербело, и когда она проходила мимо, он сказал ей:
— Здравствуйте, ослепительная.
На что она, повернувшись вполоборота, с улыбкой спросила:
— Подъезжаете?
На что он ответил:
— Нет, глядя на вас, наоборот, – отъезжаю. Отъезжаю от реальности…
Она не отреагировала на этот неуклюжий комплимент, насмешливо фыркнула и ушла.
Это было только начало. То, что свербело у него в глазу, теперь внедрилось в голову, а оттуда, само собой, в сердце. На другой день в присутствии Манцева референт Анна Александровна принимала клиента, который рассыпался перед нею мелким бисером, уснащая деловую речь комплиментами. Анна в ответ улыбалась и даже хихикала. Клиент ушёл, вполне довольный собой.
— Что же вы его не одёрнули, — заметил Манцев. – Он же к вам явно «подъезжал». Признайтесь, его комплименты были довольно пошлыми.
— А вы что – ревнуете? – она наклонила прелестную головку. Она была в хорошем настроении, улыбалась и была даже не против подискутировать.
— Я вам отвечу строчками из классики. – Манцев встал из-за стола и продекламировал:

Мила, честна, красива и нежна,
Она каким-нибудь ослом увлечена.
Вот какова любовь и как устроен свет:
Кто заслужил, тому ни в чём удачи,
А дураку ни в чём отказа нет.

На что она ответила:
— Врёте, что это из классики. Это вы сами сочинили. От злости.
На этом разговор кончился. Но это был вызов. А девушкам поэты любы. Анна, кстати, всесторонне оценила Манцева, и он её интересовал. Незаметно для себя она его уже выбрала. В общем, скажем для краткости, что через небольшой промежуток времени случилось то, о чём можно без труда догадаться: сближение двух сердец пошло с большой скоростью, и оказалось, что нет такой причины, по какой им нельзя полюбить друг друга. Анна столкнулась с некоторой сдержанностью или робостью избранника, а именно это в нём ей нравилось. И, как современная девушка, взяла инициативу в свои руки. То есть сделала этот пока ещё маленький эпизод своей биографии реальным романом. Как это произошло – это их тайна. Она оправдывала себя тем, что её подруги-ровесницы, хоть и не замужем, давно с мужчинами, а ей 23 года, чем она хуже других? А кроме того, ей уже хотелось замуж, хотя серьёзно подумать об этом она ещё не успела. Пока они встречались тайком, но неожиданно оказалось, что тайное скоро станет явным.
Очередная их встреча кончилась слезами. Она расплакалась и сказала ему, что чувствует себя плохо и не знает, что ей делать. И прошептала: отгадай, почему. Он был потрясён, но отгадал. Она всхлипнула:
— Если мать узнает, что я беременна, она меня убьёт.
Он поцеловал её и ответил, как настоящий мужчина:
— Никто тебя не тронет. Мы поженимся.
На что она заметила, как женщина:
— А я гожусь? Я сама хочу замуж, но во-первых, я ещё молодая, а во-вторых, я боюсь мамы. Мама хочет принца. А я принца не хочу. Не знаю, гожусь ли я в жёны. Я для тебя недостаточно красивая.
— Ты глупая. Да будь я Ален Делон или Филипп Киркоров, я и тогда упрашивал тебя, что бы ты вышла за меня.
— А почему ты сразу мне этого не сказал? Филипп Киркоров мне не нравится, а Ален Делон совсем старый.
— Он был страшно популярен у женщин во всём мире.
— Мне популярные не нравятся. Их очень много развелось, популярных. Мне нравятся такие как ты. Которые в единственном числе.
Они ещё долго ворковали в том же духе. Наконец, она сказала:
— Знаешь что. Если ты решил окончательно, пойди к моему отцу и скажи ему.
— Да ты что! Мы же взрослые люди, с какой стати я пойду к твоему отцу? Мы что, сами не может решить свою судьбу?
— Ты пойми меня, ведь я ещё маленькая. Я сама боюсь, особенно мамы. Она строгая, а папа – он добрый. Сходи к нему, он поймёт и всё уладит. Будь мужчиной, ну что тебе стоит. Если ты меня любишь.
Последний аргумент решил всё дело. Манцев понял, что деваться ему некуда, и надо идти к генеральному директору.

Гром среди ясного неба
В офисе было многолюдно, шёл обычный рабочий день. Ровный тон, дружеская атмосфера, общая взаимная благожелательность. В такой обстановке и работается хорошо. И вдруг – что такое? Сгустились какие-то невидимые тучи, и раздался гром среди ясного неба.
Итак, молодой эксперт Евгений Манцев вошёл в кабинет генерального директора и там застрял. Время начальника обычно было расписано, и многоговорения он не любил. Через некоторое время через закрытую дверь стало слышно, что разговор идёт на повышенных тонах. При этом голоса молодого человека слышно не было, зато генеральный кричал всё громче и громче. Сотрудники бросили работу и в недоумении начали переглядываться. Наконец, стали отчетливо слышны такие слова, каких в этих стенах никогда никто не употреблял. Даже не слова – ругательства! Такого с директором ещё не бывало.
Правда, было замечено, что сегодня Александр Иванович рассеян, чем-то озабочен и даже расстроен. Он что-то искал, заглядывал во все углы, не говоря ни слова. Но досадить нашему директору, человеку уравновешенному и с крепкими нервами, было трудно. А вывести его из себя, довести до крика — этого и представить было невозможно. К тому же он исключительно деликатный, культурный человек, большой знаток искусства, увлечённый коллекционер. Что же случилось в кабинете директора?

Кто про что
Итак, в кабинет вошёл наш застенчивый эксперт, его вчерашняя решительность бесследно исчезла, во рту у него пересохло и даже появилась какая-то дрожь в коленях и, что особенно было досадно, в голосе. Стараясь взять себя в руки, он наконец выдавил:
— Разрешите, Александр Иванович…
И сразу же замялся, было видно, что язык его ворочается с трудом, как гиря, он хочет сказать что-то важное и робеет, не зная как начать разговор.
— Пожалуйста, если ненадолго. Что вы хотите мне сказать? У вас что-то важное? Если дело срочное, говорите коротко и ясно, а если его можно отложить, то давайте лучше потом, мне сейчас не очень удобно. – Директор был чем-то озабочен и даже не предложил сесть.
Манцев глубоко вздохнул, набираясь отваги, отбросил спасительную мысль отложить разговор и решился:
— Нет, Александр Иванович, откладывать больше нельзя. Я потому и пришёл, что дело не терпит отлагательства. Лучше уж сейчас…
Молодой человек снова замялся и замолчал.
— Тогда говорите. А то мне ей богу некогда.
Директор открыл ящики стола и начал в них рыться, перекладывая бумаги из одного ящика в другой. Видно было, что он в который раз что-то искал.
— Александр Иванович, я прошу понять меня правильно. Я насчёт вашей девушки… Я знаю, что вас беспокоит…
Директор вздрогнул, изменился в лице – оно стало суровым, каким никто его никогда не видел, — и грозно посмотрел на Манцева.
— Вот оно как! Так это ты?
Молодой человек испугался одного грозного взгляда: «Он уже знает!». И уже робко, через силу вымолвил:
— Александр Иванович, вы сами были молоды, и у вас были ошибки.
— Что, сознаешься! Ошибки? Какие такие ошибки? Взять и присвоить чужое, по-вашему, ошибка? А по-моему это не ошибка, а прямое преступление!
Манцев испугался ещё больше. Но попробовал оправдаться:
— Какое же это преступление? Это увлечение. Я не виноват, я увлекся и очень серьёзно. Так она мне понравилась. Я готов…
Но директор разозлился ещё больше:
— У него увлечение! Она ему понравилась! Как ты посмел её даже пальцем коснуться! Ты что же – хочешь умыкнуть мою «Вакханку»?
— Она действительно похожа на вакханку, она прелестна… Что же удивительного, что я не устоял. Но я же не виноват, что она мне нравится. Я полюбил её и не хочу с ней расставаться.
— Смотрите, какие нежности! Ему нравится, он не устоял, любитель прелести. А знаешь ли ты, что это моя собственность, ты понял или нет, моя личная собственность! И никому – ты слышишь – никому её не отдам, ни за какие коврижки!
Манцев ещё больше растерялся – такого средневекового самодурства от директора, культурного современного человека, он не ожидал. Он чуть ли не крикнул:
— Ну раз так получилось, пусть она со мной останется!
Директор окончательно вышел из себя:
— Да это что же такое, он ещё упорствует! Варвар! Ты что же, хочешь, чтобы я позвал полицию, что бы тебя под суд?
Манцев, как мог, сопротивлялся:
— Да вы что, я, конечно, виноват, но какое же это преступление? Меня никакой суд не осудит. Кого это удивит, это же обычная история, знаете, какие нравы сейчас у молодёжи…
— А мне плевать на ваши нравы! Я никому не позволю! Нет, я спрашиваю, как ты посмел даже прикоснуться к ней! Я двадцать лет её стерег, ты знаешь, сколько я в неё вложил! Ты что же думаешь, что я допущу, что всё это пойдет псу под хвост?
Манцев никак не мог уяснить, почему директор так всё превратно понимает и так болезненно реагирует на его признание. Он только понял, что ему здесь ничего не светит, что тут ему больше не работать, и окончательно растерялся. Чем больше сердился директор, тем меньше понимал его Манцев и тем тяжелее становился его язык. Но он все-таки решил довести дело до конца и, собравшись с духом, ляпнул:
— Но я же не прошу у вас денег, я беру её даром, отдайте её мне!
Директор поперхнулся от такой наглости:
— Ты ещё и на выкуп намекаешь! Вымогатель! Вор! Свинья! Или верни мне сейчас же что украл, или я вызываю полицию!

Неожиданная развязка
Тут в дверь постучали и сразу же, без разрешения, в кабинет вошла главбух – ей единственной из всех сотрудников дозволялось входить в директорский кабинет в любое время.
— Разрешите, Александр Иванович. Вы вчера у нас в бухгалтерии подписывали документы и кое-что у нас оставили. Это не ваша папка?
Директора изменился в лице. Вся его суровость мгновенно сменилась растерянностью, недоумением. Он хлопнул себя ладонью по лбу:
— Забыл, забыл. Да, это моя папка, та самая. С утра ищу. Дайте сюда, я гляну, что там.
Он открыл папку и просиял. Он засиял как солнце, расплывшись в счастливой улыбке.
— Она, она! Честное слово, она!
— Ну я пойду, Александр Иванович, сказала главбух и, не дожидаясь разрешения, вышла из кабинета.
Манцев так и стоял будто в столбняке. Директор, весь сияющий, обратился к нему уже извиняющимся тоном и снова на «вы»:
— Тут я накричал на вас, не разобрался, извините, коллега. Из-за пропажи вообще ничего в голову не лезло. Оплошал по своей забывчивости. Вот посмотрите, нашлась моя «Вакханка», миниатюра восемнадцатого века знаменитого французского художника Жака Августина.

И он показал овальную вещицу размером с ладонь. Директор радовался и был счастлив как ребёнок. Он продолжал:
— Эта миниатюрка написана на тонкой полупрозрачной пластине из слоновой кости с подложкой из золотой фольги, от этого краски становятся как живые. Двадцать лет я за ней гонялся по европейским аукционам. Дорогая вещь, зато оригинал, не копия! Дороже иной станковой картины! Восемнадцатый век!
Манцев не знал, что и говорить, он понял, что директор, потеряв миниатюру, почему-то принял его за вора. Видимо, он своим косноязычием навлек на себя эту беду, и теперь надо начинать все сначала. Но директор пришел ему на выручку:
— Кстати, о чем вы хотели меня попросить? Что у вас за безотлагательное дело ко мне? Вы говорили о какой-то девушке.
Манцев понял, вспомнил, что он не тюфяк, а мужчина, и сказал без обиняков:
— Я говорил о вашей дочери. Мы любим друг друга и решили пожениться. Это я и хотел сказать вам с самого начала.
Директор перестал улыбаться и строго, изучающее посмотрел на подчиненного:
— Как вас понимать – вы ставите меня в известность или пришли просить руки моей дочери?
— Я пришел просить вашего разрешения, по просьбе Ани, сам для себя я всё решил.
— Ну что ж, это по-человечески. Не по-модернистски. Я это принимаю. И ещё: против вашей лично кандидатуры я возражать бы не стал. Скажу больше – вы мне симпатичны. Мне одно важно знать: насколько вы проверили свои чувства, прежде чем решили соединить свои судьбы. Ведь это же на всю жизнь.
— Александр Иванович, мы любим друг друга. Буду откровенен: мы проверили свои чувства, и у нас будет ребенок.
— Что-о!? Так что ж ты молчал! У меня будет внук! Подойди ко мне, сын мой, дай я тебя обниму! Приходи ко мне, я покажу тебе мою коллекцию старинных миниатюр, у меня есть даже Боровиковский!

Как видим, у этой удивительной истории счастливый конец, или, если хотите, счастливое продолжение. Папа в восторге, мама быстро сдалась и даже заявила, что и она вступила в брак в двадцать три года, дольше терпеть уже было невозможно. Коллеги же встретили новость со сдержанным одобрением, хотя и недоумевали, как они проглядели развернувшийся у них под носом служебный роман. Хотя нужно признать, что некоторые дамы восприняли его как инцидент, с досадой и легкой самоиронией. Одна так и сказала: «Проворонили ценный кадр. Увели из-под носа».