Удивительные истории. В. Вальков
Удивительные истории. В. Вальков
КЛОН
Наука развивается необычайно быстро, особенно в биологии, соперничающей с природой. Новые открытия изумляют человечество и внушают ему опасную мысль, что ему всё подвластно, всё можно познать и всего можно достичь. Это самообман – природные технологии тоньше, сложнее и непостижимее, чем самые изощренные опыты человека над живыми молекулами. Обмануть природу и превзойти её не удастся, как бы мы ни старались.
В доказательство приведу удивительную историю. Началась она несколько лет назад, до обсуждения проекта Федерального закона «О биомедицинских клеточных технологиях», который запрещает клонирование человека, но, кажется, ещё не принят окончательно. История настолько поучительна, что на неё стоит обратить внимание.
Ученик академика Баева
Наш герой – учёный-генетик, специалист в области биотехнологии, назовём его Сергей Николаевич Крапивин. Он смолоду увлёкся генетикой, подавал большие надежды и к тридцати годам был уже доктором биологических наук. Его заметил знаменитый академик Баев, руководитель отечественной научно-исследовательской программы по изучению генома человека. Крапивин стал одним из его сотрудников, он участвовал в выделении и изучении гормона роста человека. В начале девяностых его лабораторию закрыли, престарелый Баев умер, и все труды пошли бы прахом, если бы Крапивин не был известен в европейских научных кругах как ученик Баева. Ему предложили участие в развернувшемся в те годы международном научно-исследовательском проекте по расшифровке генома человека. Он уехал в Великобританию, где ему удалось поработать в Рослинском институте и понаблюдать за экспериментом, поставленным биотехнологами Вилмутом и Кэмпбеллом по клонированию живого организма млекопитающего. Этот прорывный проект увенчался громким успехом – клонированная овечка Долли в те годы превзошла славой голливудских звёзд.
Крапивина тянуло на родину, и когда в России снова вплотную занялись фундаментальными исследованиями в области биологии, он с радостью вернулся и был принят в Институт молекулярной биологии имени В.А. Энгельгардта. Авторитетный учёный и преподаватель стал профессором.
На этом можно закончить скучную предысторию сюжета и перейти непосредственно к рассказу о том, что же за удивительная история приключилась с профессором Крапивиным.
Дело в том, что на шестом десятке после смерти матери он остался один как перст, родственников у него не было, он был холост. Десятилетие, проведённое за границей, без друзей и знакомых, прошло в постоянных занятиях теорией и научными экспериментами, отношения с иностранными коллегами были лишены теплоты и ограничивались интересами дела. Вернувшись в Москву, он не застал почти никого из прежних друзей. И он затосковал.
В принципе он ещё мог обзавестись семьей. Жениться на какой-нибудь аспирантке, произвести на свет сына, который подрастёт, когда он уже состарится или может быть даже умрёт. Какой смысл? Эти раздумья его не покидали год за годом.
Почему профессор Крапивин не женат
В молодости Крапивин, увлечённый учёбой и наукой, избегал шумных дружеских компаний, где часто находят пару, а если такое случалось, чувствовал себя не в своей тарелке: в общем веселье не участвовал, от танцев отказывался и от стеснения напивался. Романы у него были – девушки его интересовали, иногда взаимно. Но не сложилось ни разу.
Постепенно он научился в них разбираться, и, по привычке учёного все классифицировать, разделил женщин, которых знал, на несколько категорий: а) простушки; б) вертушки; в) красотки; г) трещотки или сороки; д) стервы; е) ведьмы.
Классификация неполная, были ещё «умницы» и «без особых примет» («нормальные»), к которым принадлежит большинство женщин. Он выделял также кокеток и феминисток, но потом вычеркнул их из списка – кокетками могут быть все, а феминистки – это до первого мужа.
Простушки бывают очень милы, но их наивность и неведенье во всём быстро утомляет. Одна такая как-то сумела завладеть его вниманием, он стал с ней встречаться, гулять вечерами, рассказывать ей про звёздное небо. Говорить с ней было больше не о чем, о звёздах он знал мало, а потому врал напропалую. Например, он доказывал ей, что Коперник ошибся: не земля вращается вокруг солнца, а звезды и светила, дневное и ночное – всё вращается вокруг земли, которая находится в центре мироздания. Она слушала его раскрыв рот. Скоро он понял, что у неё в одно ухо влетает, из другого вылетает, а между ушами ничего нет. Так продолжалось недели две, и когда они снова вышли погулять, она попросила: «Расскажи мне про звёзды», — и раскрыла рот. В раздражении у него сорвалось: «Закрой рот, дура, я уже всё сказал». Хотел сказать «дурочка», но получилось грубо. Она обиделась и больше не пришла, о чём он не сожалел.
Вертушки могут быть очень привлекательными. Живые, бойкие, часто спортивные, всегда в центре внимания. Раскусить их нелегко. Такую он увидел на волейбольной площадке, где она носилась как угорелая, выпрыгивала выше сетки и мощными ударами мочила соперниц. Это она для него старалась. Стройная, гибкая, как пантера, к тому же белокурая, синеглазая – в его вкусе. И вертелась рядом, пока не подцепила. Романтические отношения продолжались долго – не как в наше время, когда влюбленные знакомятся уже постфактум, а по-настоящему романтические, с мечтами о будущем. Когда она сочла, что он уже у неё в авоське, она перестала обесцвечивать волосы и красить веки синим карандашом. Оказалась рыжая с желто-зелеными глазами. К тому же ужасно любит селёдку, а потом пьёт без конца чай стаканов по пять-шесть, как Фрося Бурлакова. «Располнеет», — подумал Крапивин. Когда же она затащила его к себе знакомить с матерью, он увидел симпатичную женщину, но круглую, как кадушка. «И эта такая же будет. Тогда я совсем пропал», — подумал Крапивин. Расставание было неизбежным.
Романы изредка повторялись, а как иначе? Перед женскими уловками он был безоружен. Ему нравились блондинки, которые оказывались почти все крашеными. Обман его обескураживал. Когда он узнал, что его любимая Мэрилин Монро вовсе не белокурая, а перекрашенная брюнетка, он тут же выкинул её из сердца. И вот ещё что: то было время мини-юбок. Как Пушкин, он любил стройные женские ноги. А потом догадался, что стройность – от шпилек. Сантиметров пятнадцать – вот вам и полубогиня, и гордая походка. Снимает шпильки – превращается в уточку, переваливается с боку на бок.
Длинная юбка-макси из того же арсенала. Женщина выглядит элегантно, но сбоку такой разрез, что каждый шаг жди сюрприза в виде голой ножки. И уж совсем коварный приём – вырез. Если есть что открыть – а нашим женщинам есть чем козырнуть – то это обязательно будет наружу. Зацепистая приманка, на такие крючки многие попадаются. Не смейтесь, сейчас мы все привыкшие, когда кругом полуголые, что на улице, что в телевизоре, а тогда, в семидесятых, это были эффективные приёмы покорения мужчин.
Но продолжим классификацию Крапивина. Красотки его занимали мало, поскольку его интересовало содержание, а не оболочка. (Сегодня они толпами идут в фотомодели). Трещоток он не выносил по той же причине – их неумолчная болтовня бессодержательна и невыносима. Стервозных женщин он боялся. Стервами женщины становятся, как правило, не от хорошей жизни – одиночество или неудачное замужество, неудовлетворённость, безденежье, быт заедает – да мало ли причин в нашей жизни, чтобы женщина обиделась на эту самую жизнь.
А вот ведьмой стать нельзя – ею надо родиться. Об их существовании он знал со школьной скамьи. Ведьма училась в параллельном классе. Мальчишки ходили у неё по струнке, девчонок она третировала, учителя её боялись. Она тиранила собственную семью – родителей и сестру, которая была старше на два года. С десяти лет она начала стильно одеваться и тянуть из родителей деньги. Однажды, придя домой, она обнаружила новые стулья. «Купили? А посоветоваться – ума не хватило? Я вижу, вы не умеете тратить деньги. Теперь зарплату будете отдавать мне, а я буду выдавать вам на расходы». Родители не посмели возражать. Её сестра после окончания школы сбежала из дома – поступила в институт и ушла в общежитие, в 18 лет выскочила замуж – лишь бы не возвращаться домой. Сама ведьма тоже поступила в университет, один однокурсник вздумал за нею приударить. Год они вместе занимались, гуляли, ходили в кино. Вдруг он почуял опасность и начал увиливать. Не тут-то было. Она просто взяла его за шкирку и отвела в загс. О дальнейшей судьбе несчастного ничего не известно.
Нечто подобное могло произойти и с Крапивиным — он едва не попал в ведьмины когти. Это случилось лет двадцать назад на отдыхе в пансионате в Крыму. В обед за стол посадили вновь прибывшую москвичку, без кольца на правой руке, красивую – опять блондинка! От нее исходила волна колдовской энергии. «Лидия», — представилась она. Он некстати поморщился. Она смерила его ледяным взглядом: «В чем дело?» «Извините, — вздумал отшутиться Крапивин, — просто я в молодости однажды перебрал вина под названием «Лидия», и с тех пор у меня такая реакция». Как он мог сказать эту глупость! Она в ответ: «Еще раз услышу что-нибудь подобное – укушу». Он поверил – укусит. Когда заполняли меню на завтра, он попросил на гарнир вермишель вместо надоевшей гречки. «Вы любите лапшу? – ввернула она. – Я вам навешаю».
Чтобы сгладить неловкость, он сказал ей, выходя из столовой:
— Сегодня вечером для отдыхающих концерт и танцы. Придете?
Она уставила на него указательный пальчик в виде пистолета, и ответила:
— Я надену своё лучшее платье, и я вся ваша.
Конечно, она не пришла. На другой день она как ни в чём не бывало подошла к нему и сказала повелительным тоном:
— Мне нужно сходить в город. Сводите меня.
Он послушно исполнил роль проводника. Идти обратно пешком по горной тропинке она отказалась и приказала отвести её на автобусную остановку. Усталая, она посадила его рядом на скамейку и… положила голову ему на плечо. Он понял, что пропал. Так и ждали прихода автобуса, как влюбленная парочка. В общем, это продолжалось две недели, он ходил у неё на привязи, и её тирания была сладкой. Уезжая, он записал номер её телефона, а когда спустя некоторое время позвонил и попросил о встрече, она ответила вопросом: «А это надо?». Он понял, что не надо, и вздохнул с облегчением.
Была ещё одна причина, по которой он не женился: он жил с матерью, которая растила его одна и безумно его любила. Она считала сына гениальным, прочила ему большое будущее и не желала отдавать его какой-нибудь дуре под каблук. Она хотела для него жену вроде Софьи Ковалевской или профессора Никитиной из её любимого фильма «Весна». Поэтому мама всегда безжалостно отшивала девиц, которых он иногда приводил показать ей.
Гениальная идея
Перебирая в памяти события своей жизни, Крапивин подумал: чего же ты стоишь как ученый, владеющий уникальными знаниями и технологиями? Если не сложилась личная жизнь, то твоя научная карьера сложилась как нельзя лучше. Ты можешь всё.
Он был уникальным специалистом-экспериментатором по модификации живых клеток (на чём основано клонирование) и убеждён, что прогресс остановить нельзя, и в скором времени, как бы ни противились скептики, будет клонирован человек. Ты знаешь, как это делается в теории, и это уже возможно на практике. Почему бы тебе не быть первым?
Более того – он знал, как ускорить созревание клонированного организма. В молекулу ДНК встраивается ген другого вида, определяющий скорость роста. Организм быстро достигает зрелости, и чужеродный ген перестает работать. Продолжительность жизни остается практически прежней. Он проводил многочисленные опыты на животных, и всегда они были удачными.
Решение пришло не сразу, после долгих раздумий и проверки теории, но оно пришло. Можно взять соматическую клетку из мышечной ткани собственного тела. Такая диплоидная клетка содержит двойной набор хромосом – всю информацию отца и матери – и может дать начало новому организму.
Итак, он решился. У него будет сын – плоть от плоти, точная копия своего отца. В мечтах он уже мыслил, что сын будет такой же одаренный и со временем станет его помощником и соратником. Он будет расти быстро и станет юношей к десяти годам. Затем рост прекратится, он будет нормальным мужчиной и сможет завести семью. Овечка Долли имела шестерых детей, и все ягнята были здоровенькими.
Уникальный эксперимент осуществлён
Как разнообразна жизнь, и как она однообразна, любил повторять Крапивин слова своего кумира Тимофеева-Ресовского. Генетический материал многих видов удивительно похож один на другой. Геном человека на 98 процентов совпадает с геномом шимпанзе, на 90 процентов – с геномом свиньи, да и геном лягушки очень похож на человеческий. Генная инженерия позволяет изъять участок ДНК одного вида и встроить его в цепочку другого. Можно придать ДНК нужные свойства, не изменив видовую информацию. Например, клонированным следом за Долли овцам Полли и Молли был встроен ген человека (в интересах медицины).
На этом и был построен эксперимент Крапивина. Схема его такова: ядро донорской клетки модифицируется — в ДНК встраивается ген-ускоритель развития от другого вида (какого, Крапивин тщательно скрывал), затем ядро переносится в яйцеклетку, у которой собственное ядро удалено. Этой ювелирной, тончайшей технологией в работе с клетками и молекулами ДНК, он владел в совершенстве – многие годы учёбы не прошли даром. Таких специалистов в мире единицы. Затем яйцеклетка имплантируется женщине, которая вынашивает плод. Скажем для краткости, что так всё и было сделано.
Этические проблемы он отбросил, как нечто лишнее, но эксперимент сохранил в тайне. Был посвящён только надёжный человек, доктор медицинских наук Олег Иванович, без которого эксперимент провести было невозможно. Нужен доступ в банк гамет, нужна суррогатная мать, которая выносит плод. При помощи Олега Ивановича такая нашлась быстро – женщина из подмосковного села, молодая и здоровая, мать троих детей, нуждающаяся материально (разведена). Когда он назвал ей цену услуги, она сразу согласилась:
— За такие деньги я вам сколько хошь нарожаю.
Он предупредил её, что беременность, возможно, будет не очень долгой, и гарантировал ежемесячную компенсацию и постоянное наблюдение. На что она ответила:
— Это меня не волнует, я в тягости легкая. Вот когда я мальчиком ходила…
Он попросил подписку, что на младенца она претендовать не будет.
Операцию по имплантации подготовленной яйцеклетки гроссмейстерски выполнил Олег Иванович в своей клинике.
Через месяц женщина позвонила Крапивину:
— Чтой-то вы со мной сделали… Чтой-то я пухну. Ем и пухну, ем и пухну.
Он пообещал удвоить компенсацию и спросил, как она себя чувствует. Она ответила, что ей не до самочувствия – дома полно дел. Только больно быстро поправляется. Он с удовлетворением отметил про себя, что плод развивается, все идёт как нельзя лучше.
Ещё через месяц снова звонок. Она пожаловалась, что он уже толкается, и она почти на сносях. Не к добру это.
Олег Иванович, осмотрев пациентку, немедленно положил её в клинику. Едва успели привезти и поместить в операционную, как она тут же и разродилась. Крапивин был уже здесь. «Вы помните, что дали подписку?» На что роженица ответила, что ей хочется денег, а младенца даже видеть не желает: «Вот когда я своим мальчиком ходила, было легко, а с этим натерпелась страху».
Ребёнок был зарегистрирован как рожденный в результате экстракорпорального оплодотворения (ин витро). Это была неправда, но Крапивин не солгал, записав отцом себя, а матерью свою покойную родительницу (убавив её возраст). Ибо в двойном наборе хромосом был и её вклад.
Первые радости и тревоги
Месяц ребёнок провёл в клинике на искусственном кормлении. Вскоре Олег Иванович сообщил Крапивину, что младенца пора забирать, он здоров и у него уже прорезалась первая пара зубиков. Он порекомендовал няню и медсестру. Сергей Николаевич забрал их вместе с ребёнком и предоставил квартиру в их распоряжение, оставив себе кабинет. Он испытывал смешанные чувства – эксперимент оказался удачным и подавал надежды. Радость омрачалась тревогой, размеренная привычная жизнь была нарушена, а кроме того, его беспокоил чужеродный ген – как-то он проявит себя в дальнейшем? Ребёнок рос слишком быстро, обладал чудовищным аппетитом, рано (в два месяца!) прорезались почти все зубы, потребовалась твердая пища. Крапивин и две няни трудились днём и ночью, обеспечивая этого новоявленного Гаргантюа питанием. Через две недели отец вдруг обнаружил сынка на кухне стоящим на ногах с куском колбасы, которую он стянул со стола и кусал, чмокая от удовольствия. Пока женщины прибирались и занимались стиркой, он улизнул на четвереньках, затем стал на ноги и по запаху дошёл до кухни.
— Что ты делаешь, тебе нельзя есть этого!
Как вдруг малыш произнес свое первое в жизни слово:
— Льзя!
Крапивин не знал, радоваться ему или нет. Перед ним стоял карапуз, ростом с двухлетнего ребенка, и твердил:
— Льзя! Льзя! Мозно!
Ещё через месяц медсестра ушла, а няня заявила, что не в силах управляться с ребёнком, беспокойным и прожорливым. «Отдайте его в детский сад, он уже выглядит как трехлетний. Я буду его водить туда».
Ребёнка устроили в платный детский сад. Не прошло и месяца, как няня передала Крапивину требование заведующей явиться к ней. Крапивин догадался, что малыш доставляет слишком много хлопот и пришёл, захватив бумажник. Заведующая, молодая энергичная женщина, в категорическом тоне потребовала забрать ребёнка из детсада.
Крапивин сказал, что готов увеличить плату.
— Не надо нам никаких денег. Впервые вижу такого испорченного ребёнка. Воспитательница с ним измучилась, он бьёт детей, отнимает у них тарелки с едой, постоянно ворует на кухне продукты. Из-за него родители угрожают забрать детей. Если он в четыре года такой, что с ним будет, когда он подрастет? Кого вы вообще воспитали!?
Что-то пошло не так
Дальнейшая жизнь Крапивина и его отпрыска описанию не поддается. Няня ушла, пришлось нанять новую, соблазнив её профессорской зарплатой, потом другую, третью. У Крапивина был приличный валютный счёт в банке, накопленный во время работы за рубежом, и он заметно таял. К двум годам ребёнок выглядел как десятилетний, и был настоящим сорванцом. Дважды его устраивали в школу. Но каждый раз приходилось его оттуда забирать не только по причине плохого поведения, но и по странной и пугающей всех особенности – в сентябре за парту садился мальчик, а к концу второй четверти это был уже верзила, выглядевший старше одноклассников года на три. Во второй раз его выгнали за то, что он задирал юбки старшеклассницам и щипал их за бюст.
Крапивин не знал что и думать. Он не раз обсуждал ситуацию с Олегом Ивановичем – единственным человеком, знавшим всю подноготную. Коллега объяснял поведение клонированного ребёнка гормональными причинами и советовал набраться терпения: при таких темпах развития через год-другой рост должен затормозиться и войти в норму и он станет вменяемым.
Прошёл ещё год. Сорванец стал подростком и начал пропадать из дома на ночь, на несколько дней, на неделю. Как-то Крапивину позвонили из детской комнаты полиции и потребовали немедленно забрать «вашего несовершеннолетнего хулигана» и заплатить штраф. В следующий раз ребёнок, выглядевший уже лет на пятнадцать, был взят в полицию за появление в общественном месте в пьяном виде.
Крапивин не знал, что ему делать дальше. Он опять обратился за советом к Олегу Ивановичу:
— Это что-то невообразимое. У него тяга к бродяжничеству. Он крадет деньги, тащит из дома всё. Начал пить, колоться. Школа его не берет, учиться он не хочет. Дерзит на каждом шагу, смотрит волком. Я с ним обращаюсь ласково – почему же растёт такой гадёныш? У меня такое ощущение, что я воспитываю ворона, который мне потом глаза выклюет.
— Послушайте, что вы впадаете в панику? Вспомните вашу юность. Вы что, были паинькой? Не хулиганили, не приставали к девочкам, не выпивали? Что может быть утешительнее, чем обнаружить у своего отпрыска отголоски своих собственных грехов.
— Извините, — сказал Крапивин. – Я, конечно, рано начал выпивать – за компанию, тогда пили все. Но я не спился и не шлялся по улицам со шпаной.
Скоро мальчишка пропал совсем. Сергей Николаевич заявил в полицию, поиски не дали никаких результатов — полицейские уже знали этого шустрого подростка как облупленного и особенно не старались.
Он явился неожиданно через несколько месяцев, И Сергей Николаевич не сразу его узнал. Перед ним стоял запущенный детина на вид лет восемнадцати, с опухшим лицом, от него сильно пахло алкоголем.
— Что, не узнаешь собственного сына? – прохрипел он. – Короче: деньги давай!
— Ты больше ничего не получишь, Или ты станешь человеком, или…
Парень шагнул к нему, размахнулся и ударил кулаком в лицо.
— Деньги давай, короче!
Сергей Николаевич трясущимися руками вынул бумажник. Детина вырвал его из рук и выбежал за дверь.
Эпилог
Клон опять исчез. Крапивин сидел у Олега Ивановича и делился своим горем.
— Что же вы хотите, — старался утешить его Олег Иванович. — Ещё древние говорили, что воспитание детей — рискованное дело. Ибо в случае удачи она приобретается ценой большого труда и заботы, в случае же неудачи – это горе… Я и сам горюю. У меня вырос такой же оболтус. И что обидно: я воспитывал его своим собственным примером – почему же он стал негодяем? Не понимаю…
— Я в чём-то ошибся. Переоценил свою теорию и свои возможности.
— Мы с вами, коллега, вместе ошиблись, возомнили о себе. Мы провели блестящий эксперимент, теоретически и технологически всё было сделано безукоризненно. Но! Правильно ли мы действовали с чисто философской точки зрения? Возможно ли обмануть природу и тем более превзойти её? Мы можем воспроизвести живой организм, его строение, сделать его подобным оригиналу. Но можем ли мы воспроизвести его сознание, создать идентичную личность? Возможно ли это вообще? Ведь человек – не овечка, от животного его отличает сознание, мышление, способность к духовности… А если клон не может быть идентичным в этом самом главном аспекте, то тогда зачем всё это затевать?
Конца этой удивительной истории мы не знаем. Клон объявлен в розыск, но найти его не могут: видимо, он сильно изменился. Возможно, чужеродный ген всё испортил. Крапивин совсем постарел и боится, как бы он не явился к нему сам…
Удивительные истории. В. Вальков выпуск №3